Хозяин Амура [СИ] - Дмитрий Хван

— Пошли… — после чего надел солнцезащитные очки — светило палило немилосердно.

Через некоторое время Гусак, Ким, Ли Хо, а за ними и остальные, ведя коней под уздцы, вышли на залитый солнцем луг, где они забрались на них, чтобы быть наравне с цинскими всадниками. Один из бойцов, уперев конец древка в седельную лямку, развернул бело-сине-зелёное полотнище стяга Сибирской Руси.

Под аккомпанемент громкого стрёкота насекомых, кишащих в высокой траве, группа сунгарийских переговорщиков верхами неспешно сближалась с маньчжурами. Мирослав не сводил взгляда с передних всадников врага — их лица продолжали хранить безразличие, казалось, они ужасно скучают и весьма недовольны тем, что им приходится ожидать каких-то варваров для никчёмных разговоров. Будто у них нет других, более важных дел. Когда между двумя группами всадников оставалось около полутора десятков метров, чиновник, заметил Гусак, несколько подался в седле назад, что-то спросив у военачальника. После его ответа они снова словно замерли. Когда между двумя группами верховых оставалось несколько метров, командир сунгарийцев натянул поводья, и даурка тут же послушно остановилась. Сняв очки, и коротко кивнув маньчжурам, Мирослав заметил таки некоторые эмоции на лице чиновника — тот переглянулся с напряжённым военным коллегой и, после некоторой паузы, оглядев корейцев, безо всяких церемоний заявил:

— Вы подданные белого князя северных варваров Сокола? А ты, — указал он длинным жёлтым ногтём на капитана Гусака, — чужеземец из-за моря. Таков ли ты чужеземец, кои и в Гэмун Хэцэне*, при дворе императорском обретаются?

Благодаря неторопливой речи маньчжура, Мирослав понял практически всё из сказанного. По приказу Матусевича, давно начавшего учить язык главного противника Сибирской Руси на Дальнем Востоке, благодаря появлению рядом с ним Эрдени, этим же пришлось заниматься и многим другим. Даже для простых стрелков были сделаны небольшие словари-памятки с фразами на языке противника. А Паскевичу, Гусаку, Киму и другим офицерам в обязательном порядке вменялось изучение языка. По словам Лазаря Паскевича, в своё время по служебной необходимости учившего сложнейший венгерский язык, маньчжурский теперь был развлечением. Чего нельзя было сказать о письменности — пробовать выписывать принятые маньчжурами старомонгольские вензеля было настоящей мукой. Кстати, Гусак помимо прочего отлично владел родным для себя словацким, а также сносно говорил по-польски. Среди спецназовцев Матусевича вообще было достаточно бойцов, для которых не были в диковинку восточноевропейские языки. Это объяснялось спецификой работы отряда на западном направлении — стыке границ Польши, Венгрии, Валахии и Русии. Теперь же Сунгарийский воевода, открыв курсы маньчжурского и корейского языков в главном городе доверенной ему провинции, повторил опыт Ангарска. Там Соколов в своё время организовал обучение английскому языку под началом нескольких пленных американцев, потом появились учителя датского и немецкого — чиновники, присланные королём Кристианом вместе с нанятыми в Копенгагене мастерами-корабелами. Кроме того, даже бывший гражданин США во втором поколении португалец Димаш Азеведу имел двух учеников. Вячеслав не считал это лишним, всякое знание имело положительные стороны. А португальский язык вполне мог пригодиться, когда сибирцы выйдут, наконец, в открытое море. Близ берегов Японии или Кореи появление этих выдающихся мореходов было весьма вероятным. Пока же приоритет был за речью империи Цин, следующими по важности были монгольский и китайский языки, ведь большую часть имперского войска составляли эти народы.

— Гэмун Хэцен — маньчжурское название Пекина, — чуть слышно напомнил Мирославу Ким.

— Пусть Ли Хо ведёт переговоры, — ответил Гусак. — А я некоторое время побуду иезуитом.

Хёджон заставил своего коня сделать несколько шагов вперёд, чтобы обозначить своё главенство среди сунгарийских переговорщиков.

— Моё имя Ли Хо, я командую войском, которое по приказу князя Сокола пришло к незаконно построенному вами городку на земле солонов, его подданных, — заявил принц, с вызовом глядя в глаза чиновнику-маньчжуру.

— Ты хорошо говоришь на моём языке, Ли Хо, — ответил тот, поморщившись с досады, — но слова твои полны лжи! Земли лежащие по берегам реки Чёрного Дракона принадлежат империи Цин с давних времён, а народы, живущие там, являются нашими данниками.

— Это не так, — усмехнулся Хёджон. — Народ дауров, народ солонов и прочие народы, кроме немногих родов мятежных дючер, являются подданными князя Сокола.

— Богдыхан — суть Бог земной, равного ему на земле не может быть! — произнёс запальчиво военачальник. — Но великий император милостив и великодушен. Князь северных варваров должен склониться перед властью Цин и принять её всей душой. Тогда милостивый богдыхан одарит князя Сокола щедростью своей и утвердит титул его и даст ему великие дары.

— А если князь Сокол не послушает князей-регентов Доргоня и Цзиргаланя, правящих при малолетнем императоре Фулине, сыне великого Абахая? Ведь до сих пор все присылаемые войска находили на этих землях лишь бесславный разгром и смерть, — спокойным, но твёрдым тоном отвечал Ли Хо, поглаживая эфес сабли. — Судьбу Нингуты может повторить и Гирин.

Маньчжуры будто подавились гнильём, их лица стали пунцовыми от гнева и стыда, но они нашли в себе силы сдержаться, а военачальник, поборов приступ гнева, бросил:

— Не бывать тогда миру между нами… — и уже хотел поворотить коня, чтобы отправиться в лагерь, как заговорил Гусак:

— Его нет и сейчас! Что с того? Но говорят, что чужеземцы, служащие империи Цин, не льют вам лучшие пушки, которые мы льём для князя Сокола?

— Ложь! Эти варвары льют лучшие пушки по приказу для империи Цин! — гневно возразил военачальник.

— А ещё говорят, что чужеземцы делают вам плохие аркебузы, а для Сокола мы делаем аркебузы, которые их бесконечно превосходят! А речные корабли, которым не нужен парус и гребцы? Делают ли их для империи Цин?

— Император прикажет, и они сделают их! — обернувшись, воскликнул чиновник.

После чего маньчжуры, словно по команде, принялись разворачивать коней.

— Если вы сейчас уйдёте в свой стан, не договорившись о мире между нами — мы атакуем ваш незаконный городок и ваш отряд, что прячется в зарослях орешника близ той гряды! — повысил голос Ли Хо, повторяя слова Мирослава и указал обернувшимся на возвышающийся вдалеке каменный гребень.

Его словам не вняли, что не было чем-то удивительным. Маньчжуры, брезгливо поморщившись, отвернулись и продолжали неспешное движение к городку. Едва ли они подумали, что предостерегающие слова варварского военачальника стоят больше усилий, потраченных на сотрясание воздуха. А вот наличие иезуитов среди людей князя Сокола их даже обрадовало — теперь к этим чужеземцам при дворе не будут относиться с тем беспечным уважением, как это происходит сейчас. Но откуда у ближних варварских племён появилась нужда в заморских дальних варварах? Неужели теперь погрязшим в дикости речным князькам понадобились знания о будущих солнечных и лунных затмениях? Зачем им угадывать погоду, ведь ранее им достаточно было обратиться к духам? Неужели им составляют календари-леточислители?! Но как варвар будет им пользоваться? А если им и правда отливают пушки, которые имеются у армий Цин, воюющих с минскими мятежниками? Что задумали северные племена? Откуда у них взялась наглость уповать на свои угрозы великой империи, сокрушившей Минское царство? Эти вопросы, приносящие лишь смущение духа, роились в головах обоих чиновных маньчжур. Ответов на них не было. Нужно ждать приказа великого князя Доргоня.

Начальник войсковой операции Гусак тяжёлым взглядом провожал удаляющихся всадников противника. Выдержав паузу, он, выговаривая каждое слово, произнёс:

— Разговор, стало быть, окончен… — повернувшись, он окликнул трубача:

— Юнпе! Труби атаку!

Гусак заранее обговорил действия отряда Волкова и миномётной батареи при полном провале переговоров. Один из корейцев, приложив к губам трубу, вместо более привычных военных медных гонгов, принялся наигрывать нехитрую мелодию. Услышав её, маньчжуры, что были чином попроще, то и дело оборачивались на остававшихся до сих пор на месте переговорщиков. Что они ещё хотели, эти недалёкие варвары?

— Если они атакуют войско Саньта, то очень скоро об этом пожалеют, — нехотя проговорил Айжиндай, помощник гиринского фудутуна. — Там больше воинов, чем есть у этих глупцов.

— Стоит предупредить Саньта, — степенно кивнул даотай Дачэнь, только недавно назначенный на эту должность — советника цзянцзюня Гирина. — Отправь к нему гонца, с сообщением о моём разрешении атаковать варваров, если они посмеют напасть.